Наш день как всегда начался с чашки кофе. Правда, сегодня чудесным его можно было назвать с большой натяжкой, так как сварить его вызвалась моя благоверная на предусмотрительно привезенной из дома электроплитке. Я отхлебнул напиток, который противно обжег мне желудок, борщи варить она умеет, а вот кофе, столь сложное блюдо, не подвластно моему бегемоту.

Внимательно наблюдая как я корчусь в муках, попивая утреннее пойло под названием кофе, моя мадам снимала со своей головы огромные бигуди.

– Что, морду скривил, скажи еще не вкусно было? - еще пристальней посмотрев на меня, пробубнила женушка.

- У меня-то ручки волшебные, к чему не прикоснусь, сразу в золото превращается - и пеку, и готовлю, и крестиком вышиваю, - выставила перед моим лицом свои ручки-сосиски моя благоверная.

- Правда, есть одно недоразумение, исключение из правил, которое на протяжении стольких лет все никак не меняется, не догадываешься, кто это? И вообще, целуй мне ручки за то, что я у тебя такая рукодельница, тем более я их эликсиром молодости сейчас только оросила, - продолжила свой монолог она, назойливо тыкая мне в лицо своими сосисками.

Я поперхнулся, от такого предложения. Кое-как проглоченный кофе стал настойчиво проситься назад.

Дело в том, что не так давно моя благоверная вычитала в каком-то журнале о пользе уринотерапии. Какие-то «умные» тетки писали, что если умываться и пить урину (мочу, по-нашенски), гарантировано не будет морщин, а кожа станет мягкой и шелковистой как у ребенка. Вот моя благоверная и ударилась в мочу с головой. И умывается и что только с ней не делает. Меня тоже пыталась подсадить на эту дурь, да только я кроме огненной воды ни в какой другой эликсир не верю. Вот и намывается с утра до вечера своей волшебной жидкостью моя мадам, только толку ей от этого никакого, помогает она ей как слону дробина. Если бы не его величество господин ботокс, не знаю, что бы было.

Целовать ручки я, конечно, не стал, а вот чтобы как то загладить такую «вину», предложил моему бегемоту прогуляться на какой-нибудь восточный базар, тем более, она давно меня грызла, мол, пошли да пошли на базар сходим, посмотрим, может, что-нибудь прикупим.

До рынка решили прокатиться на метро, доехав на такси до ближайшей к нам станции Интернет-сити. На станции было, как ни странно, очень многолюдно. Когда подъехал поезд, моя женушка стала распихивать людей в стороны, зычно покрикивая, и как танк проперла в вагон. Я шел сзади по уже расчищенной дороге, виновато извиняясь. В вагоне моя драгоценная женушка заприметила место у окна, и, оттолкнув молодую девушку, которая собиралась там присесть, плюхнулась в кресло с разбега.

– Иди, иди отсюда, - помахала она пальчиками девушке в сторону прохода.

Та от такой наглости остолбенела с открытым ртом.

 – Я кому сказала, иди отсюда, - выставив свою необъятную грудь, стала приподниматься моя женушка.

Видимо, все поняв, девушка не стала связываться со сварливой теткой, сделала вид, что ей надо достать чемодан, при этом как бы нечаянно воткнула острый каблук своей туфельки в ногу моей благоверной и, что-то пискнув, бросилась бежать. Вой моей мадам был слышен на весь поезд. Громко матерясь, соскочила она со своего места и попыталась побежать за девушкой, видимо, в надежде надрать ей задницу, но той и след простыл. С ревом неслась она по вагону назад, причем, чуть меня не сшибла. Желая ее хоть как-то остановить, я попытался встать у нее на пути, но это все равно, что перед поездом, толку никакого. Наконец усевшись на свое место, моя благоверная обиженно надулась и замолчала. Мужчина араб, сидящий напротив, неодобрительно покачал головой.

Выйдя на ближайшей к рынку станции, мы взяли такси. Объяснив кое-как таксисту, что хотим на базар, поехали в неизвестном направлении.

- Вот и рынок, - коверкая слова, таксист объяснил нам, что привез нас на один из лучших, по его мнению, рынков.

- Это площадь Банияс, вон видите здание? Сходите туда обязательно, это Дейра Тауэр…

– Слушай, хватит трепаться, пошли уже, - не дав мне дослушать, мой бегемот выпихнула меня из такси.

Действительно, перед нами лежал огромный восточный рынок, с его неповторимым колоритом. Не то чтобы рынок, как у нас в городе, с брезентовыми палатками, лужами и мусором под ногами, а более-менее цивилизованный, с маленькими магазинчиками, кафешками, зазывалами.

У моей пташки загорелись глаза каким-то первобытным огнем. Дернув меня за руку, рванула она в сторону бесчисленных магазинов.

Чудесные пестрые ткани, одежда, сумки, восточная посуда, пряности, ароматные масла, лавки с кофе калейдоскопом проносилось перед моими глазами. Сгибаясь под тяжестью двух огромных китайских сумок и мысленно матеря китайцев, которые их придумали, я плелся за своим танком, останавливаясь через каждые пять минут для того, чтобы загрузить в них очередную порцию покупок.

– Открывай сумку, - завопила любимая в сто первый раз, останавливаясь перед лавкой с чудесными восточными чайниками, похожими на волшебную лампу Алладина.

– Дорогая, ты уже купила десять штук таких чайников, сколько можно, - попытался остановить я свою благоверную.

– Сам ты чайник, не понимаешь - не лезь. Во-первых, это не чайники, а кофейники, и я купила с широким носиком, а эти с узким, для тебя, неблагодарного, стараюсь, буду теперь кофе тебе в такой красоте варить и подавать, - выговаривала моя женушка, пихая чайники в сумку.

Понимая, что спорить с ней бессмысленно, я понуро брел за ней. Побродив еще немного по рынку, мы наткнулись на лавку, где бойко шла торговля кофе. Чудесный аромат, который и приманивал сюда покупателей, был слышен издалека. Кто хотел, мог здесь же отведать этот напиток.

- Вам какой сорт? - спросил колоритный продавец араб, обращаясь к моей жене.

Я перевел ей слова, которые были сказаны на ломаном английском.

– Скажи ему - самый лучший кофе, ну тот, что пахнет. Буду теперь тебе всегда по утрам варить, - ответила она, повернувшись ко мне.

Ну все, конец подкрался незаметно, отравить решила окончательно, удрученно вздохнул я.

– Он спрашивает, в чем будете брать: в зернах или молотый? – снова перевел я своей благоверной.

Немного подумав, она решила взять и тот и тот. Пока нам мололи зерна, мы наслаждались, чудесным кофе, сваренным по-арабски, наблюдая за жизнью кипящей торговли.

Попив кофе, мы отправились дальше. Дернув меня за руку, моя благоверная вдруг ринулась через дорогу, увидев что-то на той стороне улицы.

Впереди виднелось что-то непонятное, очень пестрое. Присмотревшись, я понял – это же ковры, ну куда без них. Войдя в лавку, моя благоверная стала носиться по ней с визгом одичавшего папуаса, роясь в многочисленных, скрученных в красивые рулоны и наваленных небольшими горками всевозможных паласах и коврах. На одной из них чинно по-восточному восседал, попивая зеленый чай, круглый, похожий на арбуз, араб. Почуяв денежных клиентов, он махом скатился с горы ковров и начал нараспев чесать нам что-то по-арабски.

- Моя, твоя не понимать, - обратился я к нему.

- А моя, твою мать, понимать, - на исковерканном русском, ответил он мне.

– Что он чешет? - подлетела к нам моя благоверная с полубезумными глазами.

– Что-то про маму. Неважно…Ты ковер выбрала?- спросил я у нее.

– Да, вон тот, небольшой, - ответила супруга, показывая на красивый ковер с восточным орнаментом сочного вишневого цвета.

- Этот небольшой???... - у меня чуть глаза из орбит не вылезли, глядя на размеры маленького футбольного поля.

– Хочу этот, - встала в позу моя благоверная.

- Хорошо, бери, только понесешь его сама. Согласна? И никаких носильщиков! - теперь уже я встал в позу.

- И понесу, - буркнула она.

– Ах да, забыл спросить, ты его на качество проверила? - в моей голове родился коварный план.

– Нет, - удивленно посмотрела, на меня моя мадам. – А как их проверяют?

- Значит так, сейчас его попросим расстелить, а ты ровно от середины ползи да нюхай его. Если где-то резиной будет пахнуть, значит, ненатуральный.

В лавке ковер не поместился, пришлось вынести его на улицу, и моя благоверная, встав на колени и высоко приподняв свой необъятный попец, поползла, усиленно обнюхивая ковер. Огромная толпа собралась вокруг нас, некоторые откровенно посмеивались, некоторые фотографировали.

– Ну, все,- вытирая пот со лба, наконец, остановился мой бегемот. - Настоящий.

– Вы что собрались здесь? Пошли вон! - наконец обратила она свое внимание на толпу и стала с грозным видом вставать.

Люди, видимо, поняв, что продолжения не будет, стали нехотя расходиться. Мы же отправились в отель. Впереди к выходу с рынка перла моя благоверная, пыхтя под тяжестью скрученного в рулон проверенно-настоящего ковра, сзади я с двумя набитыми под завязку сумками.

Взяли такси и поехали на Пальму. В номере мы рухнули на пол и долго лежали, каждый думая о своем. После душа я уснул. Проспав часа два, проснулся от запаха свежего кофе, который наполнял весь номер. Передо мною стоял поднос, и сидела моя мадам.

– Попробуй, солнышко,- протянула она мне чашку.

– Может, не надо?- страдальчески посмотрел я на нее.

 – Надо, котик, надо, - впихнула мне чашку в руки.

Отхлебнув напиток, я замер. На удивление, он был просто превосходным. Но как? Немой вопрос замер у меня на губах.

- Много будешь знать, плохо будешь спать, - подмигнула мне моя благоверная.

Я же сделал только одно: взял ее руки сосиски и стал нежно целовать. Заслужила.